Я родился в Новосильске [1].Говорят в Райкоме. Когда я спрашивал, в какое время я родился - мать отвечала: "В дождь." И как правило в этот день идёт дождь.
Сказывают, что даже сам царь Петр Алексеевич некогда проезжавший мимо Новосильского застрял здесь в вязкой грязи и отошедший к ручью испить водицы нашел там лишь тину да болотную муть. Осерчав, царь обозвал ручей "поганцем" и это слово закрепилось за ним до сих пор.
"Толик начал свое детство не в тепличных условиях. Был он слабеньким мальчиком, часто болел. Однажды даже пришлось с ним лететь на самолете кукурузнике в Воронеж в спецполиклинику за медицинской помощью. Хорошо, что у нас и там была своя корова. Молоко выручало, дети не были голодными."
"Война еще не закончилась, а уже началось восстановление разрушенного хозяйства. Но особенно восстановительные работы развернулись после окончания войны. По рекомендации обкома партии я в тридцатилетнем возрасте весной 1947 года был рекомендован первым секретарем Райкома ВКП(б) в один из самых глубинных, разрушенных и отстающих районов области – Голосновский район[1].
Проблемы и трудности, с которыми пришлось столкнуться, были неимоверными. Райцентр (правда район был образован недавно) был целиком разрушен (райком и райисполком) были размещены в другом селе – Новосильске[2], там были, зачастую и в частных домах, некоторые районные организации. Никакого коммунального жилого фонда в этом селе тоже, конечно не было. Не имели квартир даже 1-ый секретарь РК и председатель райисполкома. Семья 1-го секретаря временно размещалась в одной из комнат райкома, председателя райисполкома – на частной квартире, причем было в его семье по-моему 6 или 7 малолетних детей.
Хозяйство тоже почти целиком было разрушено: многие поля заминированы и осваивались с большим трудом, а иногда и с человеческими жертвами. Кроме того, на них еще валялись груды исковерканной военной техники (танки, бронетранспортеры, машины, орудия и др.). А в некоторых местах продолжали лежать человеческие кости. Техники исправной (тракторов, с/х машин) в МТС и лошадей в колхозах было очень мало, не хватало квалифицированных кадров для с/х-ва. Дело усугублялось тем, что в результате засухи 1946 года весной начался настоящий голод, почти не было семян для проведения весеннего сева, на фермах в колхозах была бескормица. Вот в таких невероятно тяжелых, условиях пришлось начинать в первой роли на районной партийной работе. Сразу было понятно, что нам одним, без посторонней помощи, и в частности города и государства, хозяйства не поднять. По нашей просьбе обком партии подобрал и закрепил за районом хороших шефов – предприятий Ворошиловского (в то время) района, постоянным нашим шефом стал также заведующий областным коммунальным хозяйством Вершинин Виктор Гаврилович. Его часто к нам стали присылать «уполномоченным по различным хозяйственно-политическим кампаниям. Определены были и другие меры помощи.
Особенно район нуждался в продовольственной и семенной ссуде. Она была выделена, но опять все складывалось не так просто. Склады «Заготзерно» находились на ст. Курбатово на расстоянии 70 км от райцентра и уже начиналась распутица. Снова нашим бедным многострадальным женщинам пришлось плохо одетыми и полуразутыми пешком отправляться в этот далекий путь, чтобы на своих плечах перетаскать это зерно. Люди от голода стали пухнуть. Приходилось выпрашивать в областных организациях хотя бы какие-либо зерновые отходы, жмых для того, чтобы хоть как-то поддержать умирающих от голода людей. Да и сама наша семья питалась лепешками, испеченными из отрубей и других мучных отходов. Несмотря на все эти трудности и лишения люди, коммунисты, особенно вернувшиеся с фронта трудились, не покладая рук, не теряли надежды на лучшее будущее. Хоть весна 1947 года была трудной, особенно в проведении весенних полевых работ, но мы эти трудности одолели. Зато в природном отношении весна и лето удались благоприятными, как для роста и созревания хлебов, как и для уборки урожая. В период сева, ухода за посевами, как по расписанию, шли дожди, а во время уборочных работ стояла сухая и ясная погода. Все это позволило вовремя убрать урожай, рассчитаться с государством по зерну, заложить семенной фонд для будущего года известное количество зерновых культур, выдать на трудодни колхозника. Правда, были и потери зерна, но это происходило больше всего зимой, когда хлеб хранился частично в скирдах, так как для его полного обмолота в летнее время не хватало ни комбайнов, ни молотилок (и тракторных и конных).
Таким образом была одержана первая, хотя и скромная победа. После этого люди несколько приободрились, больше почувствовали уверенности. Да и у нас, руководителей района на душе стало как-то веселее. Однако дела требовали не расслабляться. Надо было облагораживать остальную испохабленную войною землю, а ведь более половины пахотной земли были еще заминированы, завалены разбитой техникой. При распашке новых участков продолжали подрываться трактора, волы, гибли люди. Поэтому надо было что-то предпринимать. И не так, как это пытались делать некоторые ретивые наши районные работники. В связи с эти приходит на память такой случай. Как-то возвращается из одного из колхозов («Коммунар»), что расположен в 25 км от райцентра, 2-ой секретарь райкома ВКП(б) Щербатых Дмитрий Семенович и разгорячено так жалуется, что вот, мои такие-сякие трактористы – не пашут поле, весь тракторный отряд стоит. «Почему», - спрашиваю. «Да потому, - отвечает он, - что мин бояться». «А кто же их не боится?», -говорю ему. Потом он более подробно рассказал, какой диалог состоялся у него с трактористами. Нечего было делать – садимся в машину, вместе с ним едем снова в этот тракторный отряд. Застаем ту же картину – машины все стоят около будки, а трактористы собрались в кучу и о чем-то толкуют.
Подъехав к полевому стану и поздоровавшись с механизаторами, я спросил их, почему стоят. Бригадир Савельев отвечает, что пока поле не будет окончательно разминировано, пахать не начнем. И показал недалеко от нас зияющую от недавнего взрыва воронку. Взорвалась, оказывается, противотанковая мина, а вместе с ней и корова, пасшаяся там без всякого присмотра.
2-ой секретарь Щербатых стал, как говорится, снова «напирать» на Савельева. Приступайте, мол, к работе и баста. Тогда этот Савельев (боевой такой парень) сказал: «Хорошо, Дмитрий Семенович, я согласен сесть за руль трактора и начать пахоту, но с условием, что вместе со мною на крыле трактора (это была колесная машина ХТЗ) будете сидеть и Вы». Щербатых был, конечно, разгневан таким «предложением», пытался сказать что-то ругательное в адрес Савельева, но я его успокоил, мы попрощались, сели в машину и уехали., а ребятам обещал помощь.
Возвратившись в райцентр, я позвонил 1- му секретарю обкома ВКП(б) Жукову К.П., рассказал ему о случившемся и вообще о положении с разминированием полей в районе и высказал просьбу о помощи. Буквально через день или два приехала большая группа минеров, которые проверили и убрали остатки мин на поле, о котором говорилось выше, а также работали на участках других колхозов."
Голосновка - село, возникшее в 1662-1685 годах на речке Голая Снова. В документах впервые упоминается в 1685 году, тогда в нем было 18 дворов. До 1923 года село территориально входило в состав Землянского уезда Воронежской губернии.В 1900 году в Голосновке имелось 4 общественные здания, приходская и земская школы с 189 учениками.
Голосновка — село Семилукского района Воронежской области. Расположено на речке Голой Снове, от которой и получило своё название. В наименовании реки первая часть ясна: «голая» — значит «безлесная». Вторая часть — иранского происхождения, одинакова с происхождением названия реки Снов, правого притока Десны в бассейне Днепра. В.А. Никонов даёт такое объяснение названия реки Снов: от иранского восходящего к древнеиндийскому «снаути» — «сочиться, течь». Никонов пишет: «Параллели в форме Снова подтверждают, что повторяющаяся в гидронимии основа могла быть нарицательным в значении «текучая вода».
SITE: Remarkable life on the island.(Elk Island) //////////////// Email: tolia2315@gmail.com \\\\\\\\\\\Home
Июнь 1947