"Его сторожка врезывалась в ограду, и единственное окно ее выходило в поле." Кадр из "Ведьма". 1958 г.
Время шло к ночи.
Дьячок Савелий Гыкин лежал у себя в церковной сторожке на громадной постели и не спал, хотя всегда имел обыкновение засыпать в одно время с курами.
Из одного края засаленного, сшитого из разноцветных ситцевых лоскутьев одеяла глядели его рыжие, жесткие волосы, из-под другого торчали большие, давно не мытые ноги. Он слушал...
Его сторожка врезывалась в ограду, и единственное окно ее выходило в поле.
А в поле была сущая война.
Трудно было понять, кто кого сживал со света и ради чьей погибели заварилась в природе каша, но, судя по неумолкаемому, зловещему гулу, кому-то приходилось очень круто.
Какая-то победительная сила гонялась за кем-то по полю, бушевала в лесу и на церковной крыше, злобно стучала кулаками по окну, метала и рвала, а что-то побежденное выло и плакало...
Жалобный плач слышался то за окном, то над крышей, то в печке.
В нем звучал не призыв на помощь, а тоска, сознание, что уже поздно, нет спасения.
Снежные сугробы подернулись тонкой льдяной корой; на них и на деревьях дрожали слезы, по дорогам и тропинкам разливалась темная жижица из грязи и таявшего снега.
Одним словом, на земле была оттепель, но небо, сквозь темную ночь, не видело этого и что есть силы сыпало на таявшую землю хлопья нового снега.
А ветер гулял, как пьяный...
Он не давал этому снегу ложиться на землю и кружил его в потемках как хотел.
SITE: Remarkable life on the island.(Elk Island) //////////////// Email: tolia2315@gmail.com \\\\\\\\\\\Home